 |
| ||||||||||||||||||||||||
|
|
 |
Галерея с авторскими комментариями художника. Часть 2 ПРОХОДНОЙ ДВОР
От автора: На этот дворик я вышел случайно. Хотя, как знать, случайно ли. Где-то в районе Арбата начал я писать его. Сейчас, много лет спустя уже и не найти то место. А тогда композиция была уже выстроена в натуре. Три деревца клонились влево. Видимо в той стороне чаще появлялось солнце и, они тянулись к нему. На стенах дворика, залитых солнцем сохранились всяческие письмена краской и мелом. Как то: The Beatles, пацифистский знак, Спартак — чемпион, Саня — козёл и прочие глупости .
Символом же увиденного являлась бабуся в шляпке и с авоськой. Двор был проходной и, она удалялась к выходу, опираясь на свою клюку. Я сразу увидел в этом потаённый смысл моего этюда. И ему, ещё незаконченному, дал название: "Проходной двор".
Несколько лет спустя я оказался в тех местах. Перед входом во двор рабочие долбили отбойным молотком асфальт. Я спросил у них:
— Можно здесь пройти?
— Нет, — ответили мне — это не проходной двор.
 СНЕГ ВЫПАЛ
От автора: На этой картине я изобразил интерьер моей первой московской квартиры. Всё так и было в реальности. И этот диван, который я приобрёл на свалке. И стол старинный оттуда же. В те времена, будучи лимитой, мы с женой не имели возможности что-то покупать из мебелей. Зато из окна нашей ведомственной квартиры был замечательный вид на Рождественский бульвар.
Однажды, на рассвете выпал первый снег. Белый - белый и девственно чистый. Спросонья, я заворожено смотрел в окно. Жена рано уехала на работу, а у меня был выходной.
Я выпил кофе, приходя в себя. И начал писать первый снег. В творческом порыве приходят иногда в голову самые неожиданные идеи. И вот такое пришло. Картину, которую я писал, я разместил в моей картине, в интерьере, на стене. А ещё я изобразил на заснеженном бульваре мою жену — Анюту. По масштабу фигурка совсем крохотная, но узнаваемая по силуэту. По крайней мере, узнаваемая мною. Но самое странное было в другом. Анюта держала за ручонку маленькую девочку в валенках, в рыжей шапочке и в красном пальтишке.
Вскоре у нас родилась дочка Настя. Пришло время и мы повели её в ясли. Шла Анюта с дочкой зимним бульваром. И была Настя в валенках, в рыжей шапочке и в красном пальтишке.
 ХРАМ УСПЕНИЯ БОГОРОДИЦЫ В ПЕЧАТНИКАХ
От автора: Этот московский храм расположен на пересечении улицы Сретенки и Рождественского бульвара. В советское время в нём находился музей Морфлота. У входа, со стороны бульвара, стояла скульптура —рулевой со штурвалом, крашенная кузбаслаком. В фильме "Берегись автомобиля" есть эпизод, когда Деточкин пытается угнать автомобиль у Димы Семицветова, который в это время фарцует магнитофонами у комиссионки напротив Морфлота. Там, на втором плане, мы видим стены храма с пилястрами и этого самого рулевого.
Прошло лет пятьдесят с тех пор. И вот, стою я с этюдником и пишу тот самый храм со двора. И наблюдаю любопытную сценку. Пришли во двор двое молодых с баулом и видеокамерой. Достали из баула драные башмаки, потёртое пальтишко, шапчонку. Один из них нарядился во всё это. Кривляясь, с ужимками, выпил банку пива, бросил её, пнул ногой. Потом начал пинать всё вокруг, что подвернётся, смачно матерясь. Похоже, он изображал БОМЖА или кого-то иного, я так и не понял. Закончив съемку, они собрали свой реквизит и удалились. Моя внучка предположила, что это были блогеры и снимали видеоролик. Не знаю. Я из прежнего времени. А теперь и время другое, и герои.  УТРЕННИЙ ДВОР
От автора: Этот двор, блуждая по старой Москве в начале 90-х, я приметил заранее. И вот я здесь, в Николощеповском переулке. Поставил этюдник, выдавил на палитру красочки, скипидар налил в маслёнку и в мыльницу. Её я использую для мытья кистей в процессе работы. Выпил немного пива и закурил.
Дворик был старый, обшарпанный, в общем, колоритный. Так и просился он ко мне на холст. И я приступил к работе. Особенным акцентом являлась лампочка над дверью подвала. Уже утро прошло, день — деньской, а она почему-то горит. Эти световые акценты для меня как лакомый кусочек, десерт. Это я смакую по завершении работы.
Я уже было полностью погрузился в работу, как вдруг, услышал непонятный нарастающий гул. Затем голоса и крики. И что-то вроде скандирования. Отложил я кисти и пошёл в переулок посмотреть, что там происходит. И вот вижу я, что в подворотне, в арке сидят омоновцы на корточках со щитами, а по улице Садовой движется толпа. Вернулся я во двор, к своему этюднику, осмысливая что же такое происходит и как мне быть? Следом вбежала молодая пара с ребёнком на руках. Они были явно напуганы и прятались во дворе. — О! Художник рисует! — удивлённо воскликнула женщина. С Садовой послышались хлопки и я понял, что там стреляют. По пожарной лестнице карабкались на крышу местные подростки. Мне стало страшновато. — Там, может быть людей убивают, а ты тут картинку малюешь! — подумалось мне. Я спешно собрал свои причиндалы и покинул это место. Через месяц я вернулся в этот дворик. По-прежнему мирно горела лампочка над подвалом. На новом холсте я написал то, что не получилось тогда.  ВЕЧЕР НА ТРУБНОЙ УЛИЦЕ
От автора: Этот этюд написан с помощью фонаря для ночных пейзажей. Фонарь я сконструировал в 90 - е годы. Это небольшой ящик из оргалита, где укреплены 9 парафиновых свечей в шашечном порядке. Изнутри по трём стенкам размещены зеркала, а четвёртой служит вставляемое оргстекло. Это чтобы ветром не задувало свечи. На крышке ящика небольшое отверстие - вытяжка. Зажжённые свечи бесконечно отражаются в зеркалах, что усиливает освещённость холста и палитры. Ящик укреплён на треноге и его положение регулируется с помощью барашков. Этюд я написал в конце 90 - х, в ноябре, со двора школы. Тогда дворы не были ещё закрыты. Своим ночным фонарём я пользовался несколько раз, но сохранилась только вот эта картина. Хотя на этом не всё. Вспомнилось, как в те же 90 - е надумал я написать Исторический музей. Ближе к полуночи заявился я со своим фонарём на Красную площадь. Установил этюдник, установил фонарь и, зажёг в нём свечи. И тут же невесть откуда явились предо мной два милиционера. Да это и понятно — какой-то ненормальный в центре нашей столицы установил что-то вроде гиперболоида. За давностью я не помню наш разговор с ними. Только кончилось тогда всё хорошо. Пожелали они мне творческих успехов. Вот, бывает же по жизни такое.  ВЕСНА В ХЛЕБНОМ ПЕРЕУЛКЕ
От автора: Липы тихо роняли свои майские первоцветы. Тротуар и, около пестрели жёлтыми крапинами. День был безмятежен и прозрачен. Я стоял с этюдником на противоположном тротуаре и приглядывался к дому с липами напротив. Там, в распахнутом окне закурил мужик, и облокотился на подоконник. Эта бытовая деталь мне пригодится, подумал я и, запомнил. Разобрал этюдник и огляделся. На крыше высокого дома я заметил людей. Чем они там занимались у чердаков понять было невозможно. Судя по их камуфляжной форме это были военные. Времена тогда были тревожные и непредсказуемые. Только что закончилась чеченская война. И настроения в обществе царили упадочнические. Быть может на этой волне и подумалось мне, что там, на крыше снайперы. И у них своя сиюминутная задача. А у меня своя. Для них я не мишень и, надо заниматься своим делом.
И я приступил к работе. Хотя некое беспокойство меня не покидало. И я, нет-нет, да и поглядывал на крышу. Впрочем людей там уже на было. Возможно, про снайперов мне только померещилось. Так или иначе, но этюд я закончил. И даже про курильщика в окне не забыл. Несколько лет назад мне заказали авторский повтор с этого этюда. Я написал повтор и его купили. И вот сейчас, когда я пишу эти строки, подумалось: " А нет тот ли это человек в окне, что курил, облокотившись на подоконник, заказал мне повтор? Да, нет, это, пожалуй уже фантазийный перебор. Да и всё равно, минуло уже то время и ничего не узнать".  ОСОБНЯК НА УЛИЦЕ БАХРУШИНА
От автора: Я как увидел этот особнячок, сразу понял — это мой мотив. Непременно буду писать. Особнячок воспринимался мною как некий чудачок. Все детали его экстерьера выглядели явно харизматично. Чердачный этаж смотрел на меня удивлёнными оконцами. Я ему, похоже, тоже приглянулся, поскольку работалось мне радостно и даже как-то весело.
Место здесь людное и потому много любопытствующих интересовались моим этюдом. В общем народу нравилось то, что я делаю. Одна дама, очевидно местная, поведала мне, что в особнячке живут и работают художники. Но она ни разу не видела, чтобы кто-то из них рисовал свой домик. Я ничуть не удивился этому. А может быть они авангардисты, занимаются инсталляцией. И особнячок совсем не их творческое направление, не их тема.
Как это часто бывает, только я успел запечатлеть особнячок, как его тут же снесли. Место, где он раньше находился, можно понять по Павелецкому вокзалу, который изображён на картине вторым планом.
 КАРИАТИДА
От автора: Приехал я недавно на улицу Сергия Радонежского навестить кариатиду, которую изобразил двадцать лет назад. Уж и не думал я, что она сохранилась. Место это узнал с трудом. Тогда эта улица называлась Тулинская. Арку там застеклили, всё окрест облагородили. Саму кариатиду подштукатурили и подкрасили. Видно, сочли её важным артефактом. Нынче там какой- то медицинский центр.
А тогда, двадцать лет назад, когда я стоял там с этюдником, местный житель поведал мне историю про кариатиду. Якобы один состоятельный человек, предположительно купец, полюбил девицу из простолюдинов. Но что-то у них не сложилось. То ли девица трагически погибла, то ли их разлучили. Не знаю.
В общем, тот, разлучённый, заказал скульптору эту кариатиду в память о своей возлюбленной. И вот, давно уже нет того купца и его возлюбленной. И свидетелей нет. Ну, а я рассказал вам эту байку со слов другого рассказчика. Как говорится в народе, за что купил, за то и продал.
 ПОЛУНОЧНИКИ
От автора: Очень трудно порой художнику объяснить, как рождается его картина. Сразу вспоминается хрестоматийное ахматовское: "Когда б вы знали из какого сора растут стихи, не ведая стыда". В поэзии, в живописи, в музыке есть свои общие законы. Кто совмещал что-то из этого, тот хорошо понимает сказанное.
Мысль творца летуча. Стоит только зацепиться за что-то и, вот уже понеслось. И невозможно объяснить этот процесс. Зритель, читатель видит уже результат. В бандитские непредсказуемые девяностые годы бродил я арбатскими переулками. Уже стемнело и ночная жизнь творилась вокруг. Вот тогда я и приметил эту сценку. Фотоаппарата при мне не было (кстати, до сих пор стараюсь обходиться без него). Я сделал почеркушку и словесные пометки в свой блокнот. На следующий день я написал этот сюжет. Этюдом его не назовёшь, поскольку я не работал красками непосредственно на натуре. Потом работу купили и я про неё забыл. Много лет спустя, перебирая старые материалы, мне попалось фото с этого "этюда". И я написал композицию, назвав её "Полуночники".  НА БОЛЬШОЙ ОРДЫНКЕ
От автора: С чьей-то подачи (сейчас уже и не вспомнить) побывал я пару раз в доме на Большой Ордынке. Сейчас, там во дворе установлен памятник Ахматовой. А тогда, в конце 90-х годов шли разговоры о создании в этом доме музея её памяти, где русская и советская поэтесса, не раз гостила у писателя Ардова. Помню, один из вечеров в бывшей квартире Ардова вёл писатель Валентин Берестов. Но главное для меня в том, что я написал там довольно удачный этюд. Спускаясь с этажа третьего и минуя второй, с лестничной площадки я увидел этот мотив. И сразу понял, что это надо написать. На первом плане по старой кирпичной стене – колючая проволока, а дальше, за старыми строениями, храм Климента на Третьяковке. Было в этом нечто символическое. И в то же время несуразность какая-то. Вот это меня и заворожило. На следующий день я пришёл туда с этюдником. Уже сейчас много лет спустя можно предположить, что это случилось в феврале. Небо хмурое и крыши занесены снегом. Но в дневнике за тот год я нашёл запись, что было самое начало апреля. |
 |
.jpg) Владимир Парошин в Телеграм:
    |
 |
 |
 |
|
 |
|
 |
|
 |
|
 |
|
 |
|
 |
Персональный сайт Владимира Парошина