В литературно-публицистическом просветительском журнале "Клаузура" опубликован рассказ Владимира Парошина "Возвращение Сибелиуса".
Ссылка на журнал.


В галерее "Новые поступления" опубликована новая работа Владимира Парошина: "Дорога". Перейти...

 
На сайте опубликована новая работа Владимира Парошина "Поездка Кристины". Перейти...


20 февраля 2023 года в Галерее живописного искусства откроется персональная выставка Владимира Парошина "Покой и Свет". Подробнее...

 
Тут как-то мой приятель нашёл в интернете программу "Искусственный интеллект". Вот что из этого получилось. Перейти...

 

Вышел именной календарь Владимира Парошина на 2023 год "Старая Москва". Подробнее...



 

Художник Владимир Парошин (Статья на портале «Наша жизнь»)

Вынужден признаться, что о московском художнике Владимире Парошине год назад узнал случайно из разговора с ишимским искусствоведом Валерией Лузиной, которая готовила альбом об одном из питерских художников, уроженце своего города. Она и сказала, что казанцы тоже могут гордиться: в Москве живёт и работает казанский по рождению художник Владимир Парошин. С трудом удалось выйти на земляка по Интернету, обменялись письмами, поговорили о возможной встрече. И вдруг телефонный звонок: «Еду в Казанку, но поездка частная, к родственникам, потому никакого ажиотажа». Согласился, но на встречу все-таки приехал и даже более того: интервью, телесъёмка, визит к главе района. И вот мы с ним беседуем.

Владимир Парошин

– Владимир, начнем с рождения, тем более что оно связано с Казанкой.

– Да, я родился в Казанском в 1950 году. Отец мой Аркадий Парашин воевал, с фронта вернулся на родину. Мама родом из Белоруссии, так что есть белорусские корни и, возможно, польские, потому что дед по матери носил фамилию Малиновский.

– Вы чётко выговорили свою фамилию: Парашин, а Парошин – творческий псевдоним?

– Фамилия наша образована от ласковой формы имени Прасковья: Параша. Когда-то это звучало вполне прилично, но со временем фамилия перестала быть благозвучной. При смене паспорта я, уже взрослый, заменил одну букву. В центре села стоит памятник большевикам, погибшим во время мятежа, отец говорил, что тут похоронен мой дед, коммунист, возможно, фамилия тогда была чуть иной: Паршин. Говорил, что его сожгли восставшие.

– Если сожгли, то, скорее всего, он был в Дубынке, там местную коммуну уничтожили, а всех коммунаров загнали в баню и сожгли.

– Возможно, о дубынских событиях я тоже наслышан. Но всё это со слов отца.

– Вы учились в Казанской школе?

– Да, в начальной, она была на месте нынешней школы искусств, у учительницы Анастасии Андреевны, царства ей небесного! А в Казанской средней школе окончил восемь классов.

– Помните, с кем учились вместе?

– Прекрасно помню. Валя Зматракова, Миша Каберов (сейчас в Тюмени живёт), Толя Василенко, Володя Бадрызлов (он в Петербурге, мы встречались), Володя Головачёв (живёт в Екатеринбурге), Толя Анбрехт.

– Уехали из Казанского пятнадцати лет?

– Да, родители перебрались в центр России, в небольшой подмосковный городок Малоярославец. Оттуда меня призвали в Советскую армию, служил в ГДР, в группе советских войск в Германии (ГСВГ). У меня есть картина, навеяна воспоминаниями о тех годах, и на ней едва заметна аббревиатура «ГСВГ». Молодые люди не понимают, переспрашивают. Это уже история.

– Вы сейчас заезжали в гости к своим ишимским друзьям-художникам. Как это знакомство возникло?

– После службы я решил вернуться на родину, но остановился в Ишиме, жил и работал там три года.

– В то время уже рисовали?

– Ну, рисовать я начал ещё в школе. Помню, был такой учитель Бачурин, он оформлял школу, я ему помогал. Конечно, стенгазета. А в Ишиме я увлёкся стихами, печатался в местной газете, но всерьёз занимался и живописью. У меня был хороший друг Борис Серов, художник, он умер пять лет назад. Это Борис мне сказал, что для развития художнику нужна среда. И я поехал в Москву.

– Какие к тому были предпосылки? Кто-то позвал? Или вообще никаких знакомых?


– Совсем никого и ничего. А вот так: Господь вёл, указал мне этот путь. В поезде познакомился с молодым человеком по фамилии Коржевский. Он увидел, что картины везу, посмотрел  и  посоветовал  прийти к ним на выставку на Малой Грузинской. Посоветовал, куда можно устроиться, назвал районы Сретенки и Цветного бульвара. Туда я и пошёл, нашёл ЖЭК, устроился дворником, получил приличную комнату в историческом доме на Рождественском бульваре. Ко мне из Ишима приехала жена, мы зарегистрировались, вот тогда и заменил одну букву в фамилии. В дворниках был года полтора, потом перешёл в газовую котельную, времени стало больше. После десяти лет жизни в столице получил квартиру.

– А с творчеством как в это время?


– Писал и картины, и стихи. В девяностые годы у меня начались продажи картин, я уже вступил в Союз художников. Правда, комиссия долго на меня смотрела: что за парень? Теоретической подготовки никакой, а школа есть. Но приняли.

– Членство в Союзе даёт какие-то преимущества?

– После развала Советского Союза – никаких. Все имущество Союза художников приватизировали мэтры, некоторые члены правления имеют по три мастерских.

– Пожалуй, самый известный цикл Ваших картин – это «московские дворики». Как Вы к ним пришли? Ведь Москва изрисована художниками за три века вдоль и поперёк.

– Я много ходил на этюды, напитался Москвой старой, не фасадной, не глянцевой. И когда-то пришло понимание, как надо ее писать. Вот и родились «московские дворики».

– Как можно охарактеризовать Ваш стиль, Вашу манеру? По «дворикам» могу рискнуть назвать её реалистической.

– Я не стал бы возражать. Но «двориками» моя работа не ограничена, «Дворами нашего детства» назвал их один журналист, название прилипло, хотя к моему детству Москва никакого отношения не имеет. На моем сайте в Интернете выложены и другие циклы: «Композиция», «Край», «Путешествия».

– У Вас много выставок. Это подведение итогов? Или просто показ? Сложно пробиться на выставку?

– Я регулярно делаю выставки в Центральном доме художников. Приглашают, это уже хорошо. Выставки формирую сам, потому что лучше меня никто не знает, что главное, что важное. Вернёмся к «дворикам». В одном дворе можно написать целый цикл, ты же не фотограф, чтобы развернуть панораму. Там цветочек растёт, тут штукатурка осыпается, там в стене трещинки появились, а вот кто-то пуговицу обронил. Это целый мир, космос, надо его увидеть. И не обязательно в Италию для этого ездить.

– Три дня на родине ничего не навеяли? Можно увидеть на картине какой-то уголок села?

– Боюсь сглазить. Есть одно место, запомню, сделаю зарисовки. Я хотел увидеть старую керосиновую лавку, где-то рядом с домом культуры.

– Её нет, снесли.

– Вот так уходит старина, а появляются новоделы, ваши коттеджи – такие же, как и по всей России, ни вкуса, ни стиля, об архитектуре вообще молчу. Кто их будет писать? Мне милее покосившаяся избушка, потому что это часть жизни, история, её можно писать по-разному, и всё равно будет интересно.

– Сельская тематика Вас не вдохновляет?

– У меня есть несколько этюдов восьмидесятых годов. Ещё есть домик Пирожкова, помню домик Салтановских у речного обрыва, тоже можно было бы написать. Кстати, увидел название музея: имени Аржиловского. Я приезжал «на халтурку» в район, мы встречались, красивый мужчина, очень приятный в общении. В школьные годы я дружил с его дочерью Татьяной.

 
Тут нас останавливают местные телевизионщики, мне приходится представлять гостя, короткая съёмка, и мы идём на приём к главе района Татьяне Александровне Богдановой. После обмена приветствиями – деловой разговор. Его результат предварительный: глава пригласит Владимира Парошина с картинами на день района в июне будущего года, будет развёрнута выставка, возможна продажа картин, и, конечно, общение с талантливым земляком, художником Владимиром Парошиным.


КУПИТЬ ЗДЕСЬ:
 
 

 
Сайт визуального искусства Иероглиф 
 
 
 
 
Московский Союз Художников 
 







Copyright Paroshin.ru © 2011-2017
Персональный сайт Владимира Парошина