- Ну, ты - молоток! - весело сказал Генка. Он стоял рядом и тоже стрелял по воробьям.
Вовка молчал.
- Ты чего? - спросил Генка.
- Ничего.
Но Генка всё понял.
- Ты это… не переживай, - сказал он. - Знаешь, давай его похороним.
- Давай - согласился Вовка.
Генка взъерошил пятернёй свои вихры - он всегда так делал, когда о чём-то задумывался.
- Я - сейчас - сказал он - подожди меня здесь. Я только домой сбегаю.
Мне мать вчера кеды купила, коробка от них будет в самый раз - он сунул рогатку в задний карман брюк и убежал. Его дом был рядом и через пару минут Генка вернулся. Вот - сказал он, запыхавшись и подавая коробку. Вовка глянул на воробья. Воробей лежал неподвижно, с поджатыми лапками.
- Дай-ка, я сам - Генка забрал у Вовки коробку и положил в неё воробья.
- Может, за огороды? - предложил он.
- Можно - согласился Вовка.
Через двор тёти Марины они вышли в огороды.
Тётя Марина жила одна. Когда-то давно был у неё муж. Но это было так смутно давно, что, ни Вовка, ни Генка об этом не заговаривали. Да и когда, если каждый день случается что-то новое, а вчерашнее отдаляется всё дальше и дальше и, забывается.
Дом у тёти Марины совсем маленький - избушка. Иногда, поздними вечерами останавливаются около избушки проездом большие грузовики, тушат фары и остаются ночевать до утра.
Вчера вечером Вовка с Генкой из озорства к окну тёти Марины подвесили картофелину, привязав её ниткой к раме. Другую, длинную нитку, тоже привязанную к картофелине, они протянули за палисадник и спрятались там. Как только свет в окне погас, друзья, выждав немного, задёргали за нитку. Они барабанили картофелиной по стеклу сначала потихоньку, потом громче и настойчивей и, казалось, что кто-то стучится в окно.
Свет вспыхнул снова. Тётя Марина спустилась с крыльца, прошла в палисадник и оборвала картофелину.
- Ну, погодите, чертенята! - крикнула она в темноту - Всё завтра родителям расскажу!
Но это было вчера вечером, а сегодня Вовка с Генкой шли хоронить воробья. Огородами, по меже они спустились вниз, туда, где росли ракиты.
- Давай – здесь - сказал Генка.
На пригорке, под старой, развесистой ракитой они руками и палками вырыли ямку и положили в неё коробку с воробьём. Вовка вынул из кармана рогатку и бросил её рядом с коробкой.
- Не слабо! - вырвалось у Генки - Ты что же, стрелять больше не будешь?
- Ты, как хочешь - ответил Вовка - а я не буду.
И они засыпали всё землёй. Потом Генка достал из заднего кармана рогатку и воткнул черенком в земляной холмик. - Прощай, оружие! - вздохнул он, тряхнув курчавой головой.
- Мой бледнолицый друг! - торжественно продолжил Генка, который любил книжки про индейцев - Запомним этот день! Я никому не скажу про это, и ты никому не говори. Пусть будет это нашей тайной.
- Обещаю, - никому - ответил Вовка.
Огородами, по меже, через двор тёти Марины друзья вернулись на улицу. И тут они увидели Пашку. Два дня он не попадался им на глаза - может быть, сидел дома после драки с Генкой? А случилось это так:
Вовка получил по почте долгожданную бандероль с моделью самолёта. Нетерпение его было столь велико, что спокойно идти от почты до дома он не смог. Он добежал бегом и, положив бандероль на стол, тут же вскрыл её. В упаковке было много деревянных пластинок разной длины, была специальная бумага и клей. Но главное - схема сборки.
Уже близился вечер, когда самолёт был готов. Вовка любовно осмотрел своё творение и решил испытать модель на большой поляне, рядом с Генкиным домом. Выйдя туда с самолётом, он увидел Генку, который сидел на крыше своего дома. Генка любил сидеть там. С крыши хорошо видна речка Алабуга, Боровлянские горы и дальнее село Большие Ярки. Генка тоже увидел Вовку, замахал ему рукой и стал спускаться по лестнице.
Вовке не терпелось запустить свой самолёт и потому, не дожидаясь Генки, он бережно поднял хрупкую модель над головой и плавно толкнул её в небо. Самолёт пролетел шагов двадцать и ткнулся в траву. Вовка побежал к нему. И в этот момент неизвестно откуда появился Пашка. Опередив Вовку, он наступил на самолёт и сломал его. От неожиданности Вовка сначала опешил и растерялся, а потом закричал:
- Ты зачем? Зачем ты сломал мой самолёт?
- Ха-ха-ха! - с вызовом засмеялся Пашка - А так просто! А чтобы не летал!
- Ты, ты! - от обиды Вовка забыл все слова и бросился на Пашку. Пашка был на два года старше его и на голову выше. Он легко отбросил Вовку и тот упал в траву, но тут же вскочил, готовый снова броситься на обидчика. Однако тут подоспел Генка и двинулся на Пашку, сказав:
- Сейчас я с тебя скальп снимать буду!
Пашка не знал, что такое скальп, поэтому он попятился, озираясь, схватил камень и метнул в Генку. Тот увернулся и они сцепились. Пашка был постарше и повыше, но ловкий и неукротимый Генка сделал ему подножку, повалил в траву и завернул руку за спину.
- Ешь землю! - хрипел он натуги - Ешь землю, гад!
- Генка, не надо - попросил Вовка.
- Вовка, ты чего? - Генка недоумённо оглянулся на него - Он же твой самолёт уничтожил!
Пашка, воспользовавшись моментом, вывернулся, вскочил и убежал.
И вот сейчас, увидев Пашку - своего неприятеля, Генка задиристо крикнул ему через дорогу:
- Ты, кажется, опять вышел на тропу войны?
Долговязый Пашка ничего не ответил и скрылся за забором.
- Мотай-мотай! - победоносно прокричал Генка и, довольный собой, обернулся к Вовке.
- Ты теперь куда, домой? Может, ко мне пойдём?
В Генкин дом Вовка ходил редко - побаивался его сердитого деда. И домой ему идти не хотелось. Он знал, что сейчас в сенях на топчане спит отец. Он храпит и что-то бормочет во сне. А на кухне у печи суетится мать. Вон из трубы виден дым и, значит, она что-то стряпает, перешептываясь с бабушкой, которая сидит у окна и конечно видит сейчас его с Генкой.
- Знаешь, Ген, - сказал он - есть одно дело. Мне надо сходить и посмотреть, я вчера толком не разглядел.
- На Катьку посмотреть? - съязвил Генка. Он знал, что Вовка дружил с Катькой ещё до школы, а теперь в свои двенадцать лет стал стесняться этой дружбы.
- Да, нет, Катька не причём. Я тебе после расскажу. Только ты не обижайся.
Генка не обиделся, ну разве что немножко.
- Пока - сказал он и пошел домой. А Вовка - в другую сторону. Он направился к большой яме - котловану, где вчера видел нечто непонятное. - Вовка, привет! - Катька стояла у своей калитки и смотрела на него.
- Привет! - сказал он и, почему-то смутился. Ещё прошлым летом они играли в прятки, в «садовника» и в «испорченный телефон». Но теперь было всё иначе - мальчишки и девчонки из соседних дворов собирались порознь.
Рядом с Катькой, на завалинке сидел дядя Петро. Увидев Вовку, он что-то стал объяснять ему жестами. Дядя Петро был немой. Он приложил два сложенных пальца к губам и сказал: ы-ы-ы.
- Па, ты что, совсем? - сказала Катька - Кто же Вовке папиросы продаст? Сама схожу. Вот только огурцы полью и схожу.
Дядя Петро согласно закивал головой, а Катька повернулась к Вовке и заулыбалась.
- Что-то ты совсем пропал. И не видать тебя что-то - насмешливо сказала она.
- Да никуда я не пропал. Я… дело у меня тут есть.
- Ну, Вовка, какой ты деловитый стал - нараспев сказала она.
Вовка смутился окончательно.
- Да, ладно, пока - сказал он, отвернулся и, пошёл к большой яме.
Вчера вечером, уже в сумерки брёл он знакомой тропинкой. И, вдруг она оборвалась. Слева был обрыв и внизу котлован, а справа, вдоль обрыва тянулись огороды, прясла которых нависли над котлованом. Впереди земля осыпалась, а с нею и тропинка. И там, внизу, увидел Вовка что-то вроде железного цилиндра. Он был огромный и. видна была только часть его, упрятанного в землю. Быстро смеркалось и, Вовка решил вернуться сюда завтра. И, вот сейчас стоял он и рассматривал цилиндр, красно – ржавый и весь в заклёпках. Глянув с опаской в котлован и, держась рукой за жердь обрушенного прясла, он сполз на цилиндр, босыми ногами ощутив его тепло от полуденного солнца.
Вовка потрогал заклёпки и два болта и понял, что в цилиндре есть дверца, край которой засыпан землёй. Он отгрёб землю и обнаружил третий болт. Дверца была закрыта на три болта. Вовка потрогал все три, открутить их он не смог - они заржавели и, он понял, что нужен ключ.
По облупившейся краске сновали муравьи и ползали красно – чёрные букашки. Их называли по-разному: кто «пожарниками», кто «солдатиками». Когда-то давно Вовка делал в земле лабиринты, выпускал туда пойманных «пожарников – солдатиков», прикрывал их стёклышком и наблюдал, как они снуют по лабиринту, сталкиваясь и, обгоняя друг друга. Вспомнив, Вовка улыбнулся и вскарабкался по осыпи на тропинку. Он шёл к Генке.
У калитки он тронул кольцо, погремел им, давая знать о себе и, вошёл во двор. Истошный, прерывистый лай встретил его. Из цепи рвался Жулик. Так звали пса, который, сколько помнил себя Вовка, всегда сидел на привязи. Вдоль забора была натянута проволока, а по ней скользила цепь Жулика. Земля вдоль проволоки была изрыта, особенно там, где валялась огромная кость, недосягаемая для пса. Вовка пнул кость, и она отлетела во владения Жулика. Тот схватил её, но тут же выпустил и встал на дыбы, задыхаясь в ошейнике и прерывисто хрипя.
Из дома на крыльцо вышел Генкин дед. Пёс сразу успокоился, унёс кость под забор, лёг там, обхватив кость передними лапами и, стал грызть свою добычу. Над крыльцом и частью двора был навес. Дед постоял под навесом, глядя неподвижно из его сумерек на Вовку и не реагируя на его «здравствуйте».
- Генка, сукин сын! - сипло позвал он.
Прибежал Генка из огорода.
- Ты, паршивец, когда воды в бочку натаскаешь? Я тебе, когда ещё сказывал?
- Деда, я – сейчас.
- Смотри мне. По тебе давно ремень плачет, - дед ушёл в дом, хлопнув дверью.
Генка захрустел огурцом, а другой ткнул Вовке в руку.
- Видел я, как ты от своей скво к котловану пошёл. И что там? Рассказывай, ты мне обещал.
И Вовка рассказал ему про цилиндр.
- Не слабо! - воодушевлённо изрёк Генка - Подожди, я –
сейчас - и убежал в сени. Он быстро вернулся и принёс несколько ключей, в том числе большой, разводной.
- На, держи. И жди меня там. Сейчас воды натаскаю и приду.
Генка взял два ведра, они вместе вышли за калитку и разошлись в стороны.
- Вовка, - окликнул Генка - ты без меня там ничего не винти, я – быстро.
- Ладно - Вовка двинулся дальше. Он миновал избушку тёти Марины, свой дом, дом Катьки и, никто не встретился ему.
Не доходя до места, он свернул с тропинки, сел в траву и, упав на спину, раскинул руки. Вовка часто уединялся. Уходил за дома, за огороды, где нет ни души, ложился в траву и смотрел в небо. Вдыхал полынный запах и вспоминал.
И, возвращаясь в прошлое лето и позапрошлое и дальше, он забывался и, сладкая, щемящая печаль переполняла его.
Вовка лежал в траве и смотрел в высокое бездонное небо. Проплывали лёгкие облака. Таинственная дверца не отпускала его воображение. Мысленно он откручивал три ржавых болта. И это повторялось вновь и вновь.
Пахнуло полынью… Запах этот вошёл в него, пронзил, протянулся дальше и оттуда позвал.
Вовка приподнялся на локтях и огляделся. Всё изменилось вокруг. Тяжёлые, свинцовые тучи надвигались с Боровлянских гор. Там сверкали молнии и погромыхивало.
Как-то внезапно и невесть откуда появился Генка. Выглядел он странно: на голове его красовался веер из перьев, щёки и лоб –
в краске, вместо ботинок – рыжиё тапочки со шнурками.
- Мокасины - пояснил Генка, перехватив его взгляд.
- А это – зачем? - коснулся Вовка своих щёк и лба.
- Боевая раскраска - ответил Генка, повернулся и пошёл.
В полном недоумении Вовка последовал за ним.
- Наверное, обчитался про индейцев - пришло ему в голову.
Небо затянуло, и заморосил дождь. Когда они подошли к месту, тропинка была уже влажная, а дождь всё прибавлял. Генка посмотрел вниз, туда, где тропинка обрывалась и, где находился таинственный цилиндр. Вовка тоже посмотрел вниз и тотчас отшатнулся. Всё в нём захолонуло, и сердце запрыгало - бездонный провал был там.
- Что ж это такое?! - невольно прошептал он, зажмурившись.
- Вовка, - донёсся знакомый голос - ты чего?
Генка проявился перед ним. Был он уже без мокасин и боевой раскраски.
- Всё нормально - отозвался Вовка и осторожно заглянул вниз. Цилиндр был на месте.
- Так, так… - думал Генка и теребил свои вихры - похоже на паровоз - сказал он.
Это было в Генкином духе. Вовка ободрился и повеселел. И сразу все
эти нелепости отхлынули и забылись.
- Ну, ты даёшь! - сказал он - откуда в нашей деревне паровоз?
Генка ничего не возразил.
- Держи - сказал он и подал конец верёвки. До цилиндра было всего-то метр с небольшим, но дождь разошёлся и было скользко. А потом, с верёвкой интереснее и, как-то по - настоящему. Держась за неё, Генка сполз на цилиндр. Он походил по нему, постучал ключом по всем трём болтам.
- Так, - сказал он - это похоже на подводную лодку.
- Генка, ты что несёшь? Какая подводная лодка в нашей деревне?
- А ты что не знаешь - Генка вытер тыльной стороной ладони мокрое лицо - что раньше, много тысяч лет назад, на этом месте море было.
Вовка засмеялся:
- Тысячу лет назад никаких лодок подводных не было и в помине!
Генка обиженно промолчал. Разводным ключом он начал откручивать болты. Он отвинтил все три и, чуть помедлив ради торжества момента, распахнул дверцу. Потом фонариком посветил в открывшийся проём и скрылся в нём.
Вовка немного выждал и нетерпеливо позвал:
- Ген, ну что там?
- Давай сюда, - глухо донеслось снизу.
Вовка спустился на цилиндр и заглянул в проём. Генка вынырнул из темноты, вручил ему фонарик и сказал:
- Свети, тут ещё одна дверца. Вовка спустился в проём. Там было тесно и пахло ржавым железом.
Вовка светил, а Генка крутил гайки. На этот раз он возился гораздо дольше, натужно сопел и чертыхался. Вовка тоже ухватился за ручку разводного ключа и весь жилисто напрягся. Раздался скрежет и последняя гайка слетела. Они отдышались, и Генка потянул дверцу на себя. Свет ударил им в лицо, и они ошарашено переглянулись.
- Подожди, я сейчас - шёпотом сказал Генка, и пополз на четвереньках через дверцу к свету, и тут же вернулся и, молча и, растерянно моргая, уставился на Вовку:
- Ничего не понимаю! - прошептал он, - Вот хоть убей, не понимаю ничего! Оглянувшись на дверцу, он опять пополз к свету и, Вовка за ним, на четвереньках. Следом за Генкой он оказался в тайнике. Это был их с Генкой тайник. Солнечные зайчики сквозь ветки и хворост проникали сюда. Ещё не до конца понимая случившееся, Вовка приподнял большую ветку, укрывавшую тайник и выглянул. Внизу под берегом переливалась солнечными бликами речка Алабуга.
- Вовка, ты что-нибудь понимаешь? - зашептал рядом Генка. Вовка молчал, потрясённый.
Они вернулись к первой дверце и приоткрыли её, хотя и так было слышно, как шелестит по ней дождь.
- Здесь дождь! - возбуждённо шептал Генка - а там… - они на четвереньках переползли в тайник - а здесь солнце! С ума сойти!
Они оба говорили шепотом и сновали туда и обратно на четвереньках, поскольку было низко и по-другому здесь никак.
- Вот здесь – котлован! - Генка пошлёпал ладонью о свод цилиндра - А вот здесь… - он переполз в тайник и, в который раз приподнял ветку - А здесь - Алабуга! Ты что-нибудь понимаешь? Ну что ты молчишь?
- Это, наверное, подземный ход - прошептал Вовка.
- Какой ход, какой подземный?! - вдруг заорал Генка - От котлована до Алабуги – два километра, а здесь… - и он заколотил кулаком о землю - а здесь – два метра всего! Ты, вообще, хоть это понимаешь?!
Вовка молчал и понимал лишь одно, что он совершенно ничего не понимает. Они молча сидели в своём тайнике. В тишине явственно слышался шум листвы и солнечные пятна мерцали и метались по земле, по стенкам и по Генке с Вовкой.
В начале лета они нашли это место под старым тополем на берегу Алабуги. Углубили яму, которая здесь уже имелась, размытая дождями, и замаскировали её ветками и хворостом. Оборудовали полочки, где теперь хранились ранетки, натасканные из школьного сада, и турнепс – с колхозного огорода. В углу стояла ржавая гильза от снаряда, найденная Вовкой в котловане. Из неё друзья собирались сделать ракету.
Шумела листва, и старый тополь над ними словно вздыхал. Генка, кажется, начал приходить в себя.
- Мой бледнолицый друг, ты можешь от котлована до Алабуги прочесать на четвереньках два километра? - он помолчал и язвительно добавил - притом, заметь, через всю деревню и всего-то за пять секунд?
Вовка тоже словно очнулся.
- Через всю деревню не смогу. Стыдно. - Сказал он.
- Да причём здесь стыдно… - начал было Генка и замолчал. С речки послышался плеск. Вовка приподнял ветку и выглянул.
- Кто-то на лодке, - сказал он.
- Не высовываемся - решил Генка - пусть проплывёт. А потом пойдём разбираться с этими чудесами. Может теперь у нас на каждой улице своя погода?
- Отсюда пойдём или через котлован?
- Я вижу, ты ещё не совсем очухался. Конечно, отсюда. Хотя там дождь, но там всё ясно и понятно. А здесь хоть ясно, но ничего не ясно и ничего не понятно - скаламбурил Генка.
Они помолчали, присушиваясь. Плеск затихал, удаляясь.
- Я – сейчас - и Генка уполз. - Дождь - сказал он, вернувшись.
Друзья выбрались из тайника наружу.
- Солнце - сказал Генка - Вовка, стукни меня по башке! Может, я сплю? Может, мне это снится?
Они стояли на берегу Алабуги. Высокие деревья шумели и раскачивались. Здесь они всегда шумели, даже если не было ветра.
В деревню шли молча. Вместе, но каждый сам по себе, обдумывая происходящее. Вовка нутром чуял, что этим всё не закончится, что там впереди ждёт их нечто новое. И, странное дело, вопреки тревожным ожиданиям он совершенно успокоился.
Они подходили к «Коровьим пескам» - так называлось место на речке, куда пригоняли стадо на водопой и, где сразу за песками начиналась деревня. Вовка увидел глинистый берег весь щербатый от копыт, увидел как впервые, вспомнил своё и обрадовался забытому. Оглянулся на Генку – тот шёл молчком, в себе, как заворожённый. Они вошли в деревню, в её окраинную улицу.
У дома на лавочке сидел дед. Вовка и Генка часто видели его здесь и всегда здоровались с ним. Поздоровались и сейчас и, дед, как всегда степенно, кивнул им. Всё происходило как обычно. Не доходя до Генкиного дома, у избушки тёти Марины они замедлили шаги: что-то изменилось в ней. Она словно приподнялась, стала выше и опрятней. Старые, покосившиеся ставни теперь казались поровнее и были окрашены в голубой цвет. И штакетник палисадника был также прямее и тоже окрашен в голубой цвет.
- Началось, - мелькнуло у Вовки в голове.
Друзья переглянулись, но оба промолчали и, Вовке показалось, что Генка подумал о том же.
- Ген, ты домой зайдешь? - спросил он.
- Потом, - ответил Генка - айда на поляну.
Генкин дом стоял на распутье. Большая улица расширялась перед ним и делилась на две узкие, образуя перед домом большую треугольную поляну. Поляна была местом сбора всей окрестной детворы и, Вовку с Генкой по привычке тянуло сюда. Они поравнялись с Генкиным домом и, Вовка расслышал рядом непроизвольное: «Ё- моё!..». Да и сам он заметил перемены с домом. Они вышли на поляну и увидели Пашку.
Пашка водил мяч, он делал финты и ускорения, потом подбрасывал его носком кеда и жонглировал им головой, плечами и коленями. В другой раз друзья бы несказанно удивились, увидев Пашку с мячом. Пашка был одиночкой, ни с кем не дружил и в футбол никогда не играл. Но теперь они если и удивились очередному чуду, то не очень.
Заметив Вовку с Генкой, Пашка взял мяч под мышку и подошёл к ним.
- Здорово, ребята! - сказал он.
- Здорово! - ответили они.
- Пашка, зачем ты сломал Вовкин самолёт? - спросил Генка.
- Какой самолёт? - брови у Пашки поползли к чёлке.
- Ладно, проехали. Не бери в голову! Это я так, дурака валяю. - И Генка протянул Пашке руку - А давно ты с мячом такие трюки выделываешь?
- Не понял шутки, ты о чём? Ты же мне сам свой коронный финт показывал. Да мы с тобой уже…
- Пашка, не обращай внимания. - Перебил его Генка - Я сегодня не с той ноги встал, и весь день у меня теперь, не пойми какой.
- А… - понимающе произнёс Пашка и брови у него опустились на место - у меня тоже так бывает. А вон Катька идёт. Кать, привет! - сказал он.
Катька ходила по воду. Два ведра покачивались на коромысле и в каждом по большому лопуху, чтобы не расплескать.
- Привет, мальчики! - ответила она, опустила вёдра в траву, скинула коромысло концом в землю и оперлась на него. И, вдруг, удивлённо спросила:
- А вы-то как тут оказались?
- Да вот, тебя поджидали - нашёлся Генка.
- Да ладно тебе - Катька смутилась - знаю я твои шуточки.
- Ну, вы тут разговаривайте - сказал Пашка - а я пойду, потренируюсь ещё - он подкинул мяч, ловко крутанул его на пальце и пошёл на другой конец поляны. Катька проводила его взглядом и снова её удивлённые глаза остановились на них.
- Мальчики, вы же на покос уехали - сказала она.
- Мы, на покос? - изумился было Вовка, но тут же осёкся и договорил, как можно равнодушнее - Да нечего там делать, на покосе. Вот мы и вернулись.
- Ой, хитришь ты, Вовка! Ой, сочиняешь! - сказала Катька - Па! - позвала она.
И только тут друзья заметили на завалинке дядю Петро.
- Па! - опять позвала Катька - может, я не так чего поняла. Ты же говорил, что они на покос уехали?
- Так уехали. На зорьке и уехали - подтвердил дядя Петро - Аркаша с Ниной и Иван с Машей. И дед Генкин тож. И они вот, Генка и Вовка с ними. Аркаша ещё заходил, грабли попросил. Ихние-то сломались.
С того времени, когда Вовка и Генка вернулись от тайника в деревню и до сего момента, они хранили молчание насчёт всего происходящего. Но сейчас, когда заговорил немой дядя Петро, они невольно переглянулись, как тогда у избушки тёти Марины.
- Вот ведь врёте вы всё, врёте! - Катька даже как будто обиделась - вы что же, пешком из Боровлянки пришли?
- Зачем пешком? Мы на «попутке» доехали - соврал Генка.
- И что это вы, интересно, заявились?
- Да я ж говорю, Катя, на тебя посмотреть.
- Ой, Гена, с каких это пор ты стал на меня смотреть? Я что
– картина? - засмеялась она - Катя, Катя, Катерина, нарисована картина.
Катька смеялась и красовалась. Она была старше их, не по возрасту, а просто - старше.
Вовка сказал:
- Ну, мы пошли. У нас тут дело есть.
- Скажите, пожалуйста, какие вы деловитые стали - нараспев сказала она и, Вовка вспомнил, что он уже говорил ей так сегодня, и она так же отвечала ему.
Катька плечиком приподняла коромысло с вёдрами и плавно пошла к своему дому.
- Пока - оглянулась она и заулыбалась.
- Пока - сказали они.
Катька вошла во двор и, дядя Петро за ней, прикрыв калитку. Пашка на другом краю поляны трюкачил с мячом.
- Слушай, пойдём за огороды - предложил Генка.
- Пошли - согласился Вовка.
Они направились к избушке тёти Марины, но на полдороге Вовка вдруг остановился.
- Постой, мы же с тобой на покосе. Надо это проверить.
- Правильно - сразу согласился Генка - давай ты к себе домой, а я – к себе и тут встретимся, а там… - и он махнул в сторону огорода - там всё обсудим - он хлопнул Вовку по плечу и они разошлись.
С замирающим сердцем подходил Вовка к своему дому. Он повернул кольцо калитки, и она открылась – это означало, что кто-то есть в доме. Он прошёл двором к сеням и увидел на дверях замок. «Точно, на покосе» - пронеслось в голове. Странно было то, что калитка открыта, ведь её всегда запирали на засов, уходя из дому. И замок на двери незнакомый.Вовка огляделся: вместо ветхого сарая – новый, коровьего навоза около сарая нет, всё чисто и подметено. В доме на окнах – бирюзовые занавески, таких он не помнил. Вовка не узнавал своего дома.
Неведомое ощущение вдруг овладело им – почудилось, что когда-то давным-давно уже было так - мать приподнимала бирюзовую занавеску и улыбалась ему вслед. А он лежал на песчаном берегу, и вода качала и баюкала его невесомое тело. И не думалось ни о чём.
Вовка потёр лоб ладонью и вышел со двора, машинально прикрыв калитку.
- Что-то случилось? - спросил Генка - я тебя здесь жду, а ты куда-то пропал.
- Всё нормально. На двери замок.
- Значит, на покосе - ответил Генка - у меня тоже замок. И Жулика нет. Они потоптались у калитки тёти Марины. Калитка была новая, голубого цвета. И, вдруг со двора раздался лай.
- Жулик! - воскликнул Генка, толкнул калитку, и они с Вовкой вошли внутрь. Пёс закружил вокруг них, встал передними лапами на Генкину грудь и лизнул его в лицо.
На крыльце сидела тётя Марина. Жулик подбежал к ней и радостно залаял.
- Здравствуйте, тётя Марина, - поздоровались друзья.
- Здравствуйте, ребятки. Уже вернулись? Что так скоро? - Она потрепала пса по загривку - Надо же, как радуется! Твои-то, Генка, нам Жулю оставили, не захотели с собой брать. Говорят, зайцев гонять будет. А им зайцев жалко. Чудные они. Вот мы и сидим с Жулей, воздухом дышим.
В это время открылась дверь и, на крыльцо вышел дядя Митя. И Вовка с Генкой моментально вспомнили, что зовут его именно дядя Митя. Они поздоровались.
- Ну, как жизнь молодая? - спросил он, улыбаясь в усы.
- Да, нормально, потихоньку - ответил Генка.
- А что так рано вернулись? Вроде к вечеру обещались.
- Да мы с Вовкой на «попутке», пораньше. Дело у нас есть.
- Это хорошо, когда дело есть - кивнул дядя Митя.
- Ну, мы пойдём - сказал Генка.
- И Жулю с собой возьмите, пусть на воле погуляет - сказала тётя Марина - Ну, ступайте с Богом.
- Пока, парни! - сказал дядя Митя и присел рядом с женой на ступеньку.
Друзья с собакой вышли через огуречник на межу. Пёс сновал взад – вперёд и «мышковал». Здесь водились суслики. Они шли молча, собираясь с мыслями. Первым заговорил Вовка.
- Ген, я тебе вот что скажу. Всё началось с этой железной штуковины, в которую мы залезли. Все эти чудеса из-за неё. Если вернуться в наш тайник и…
- Подожди - перебил его Генка - не забывай, что мы пока ещё на покосе. Но вот приедем мы с покоса. Мы – те - уточнил он и замолчал, осмысливая «мы – те». - и вот мы – те, и мы с тобой - продолжил он нерешительно.
- И мы – эти - подсказал Вовка.
- И мы – эти - повторил Генка - ну вот мы встретились. Ты встретился с тем Вовкой, а я - и Генка снова замолчал.
- А ты – сам с собой - сказал Вовка.
- Вот именно, с собой - сказал Генка и округлил глаза. И остановился на меже.
- Ничего не понимаю - вырвалось у него. Он помолчал и пятернёй взъерошил свои вихры - знаешь, я про дядю Митю вспомнил. Когда я был ещё маленьким, его в город на скорой увезли. Мать говорила, что у него с головой что-то случилось. А в городе есть дом, где живут эти… сумасшедшие.
- Ты это к чему?
- Да, ни к чему. Просто вспомнил.
- Генка, давай сходим в наш тайник и через эту штуковину вернёмся к себе домой.
- А Жулю - куда?
- А Жулю с собой возьмём.
- Да ты соображаешь, что говоришь? - загорячился Генка - Там Жулик на цепи сидит. Да он Жулю в два момента разорвёт. - Генка помолчал - Сам себя разорвёт - растерянно добавил он и опять округлил глаза.
- Вот, видишь! - возбудился теперь уже Вовка - если мы здесь останемся, нас точно в тот дом увезут!
- А то - согласился Генка.
Они спустились по меже вниз и направились к развесистой раките.
- А мне здесь нравится - задумчиво сказал Генка - и не спорь
- здесь лучше. И тётя Марина не одна, с дядей Митей. Знаешь, он мне понравился. И Катька какая-то своя. И дядя Петро разговаривает. Представляешь, немой, а разговаривает. И с Пашкой мы подружились. Видел, какие он финты с мячом выделывает? И Жуле здесь воля. Нам бы сюда, Вовка. Мне кажется, не там мы… - Генка осёкся и замолчал.
Под старой, развесистой ракитой друзья увидели свежий холмик с Генкиной рогаткой. Это было нелогично, неправильно! Уж если всё здесь наоборот, то и холмика быть не должно. Но он был.
Пёс понюхал холмик и начал рыть лапой.
- Фу! - крикнул Генка.
Пёс виновато вильнул хвостом, сел рядом и, нервно зевнул.
- Понимаешь, Вовка - вернулся Генка к своим мыслям и, глядя на рогатку, задумчиво сказал - мне кажется, не там мы живём, не там.
Пахнуло полынью…
Вовка очнулся. Щурясь от яркого солнца, приоткрыл глаза. Он лежал в траве, раскинув руки.
«Не там мы живём, не там» - отголосок таял, удаляясь и замирая. В траве стрекотали кузнечики. Из деревни доносились невнятные голоса. Там то - ли ругались, то - ли смеялись. Временами доносился собачий лай. Тёплый ветер клонил былинки. Вовка вдыхал полынный запах. Высокое, бездонное небо было над ним.
Владимир Парошин, апрель 2011 г.