Опубликованы комментарии к написанию работ "Двор на улице Забелина" и "Дворик в 1-ом Зачатьевском переулке". Перейти...

 
Опубликованы комментарии к написанию работ "Двор на Большой Полянке" и "Двор на Земляном валу". Перейти...

 
Опубликованы комментарии к написанию работ "Двор в Фурманном переулке" и "Двор в Хилковом переулке". Перейти...

 
В архивах газеты «Труд» обнаружена статья. 20 лет спустя возвращаем утраченное. Текст статьи...

 
Вчера пересмотрел наш культовый фильм «Семнадцать мгновений весны». Рекомендую всем.

 
Тут как-то мой приятель нашёл в интернете программу "Искусственный интеллект". Вот что из этого получилось. Перейти...


 

Путевые заметки шабашника. История третья

Просыпаюсь на рассвете и не сразу понимаю, где я. Бегло оглядываюсь: тумбочка, графин на ней, тюль на окне.… И вспоминаю: я в гостинице. В кои-то времена сплю не на стульях в клубе. Раздвигаю тюль. Элеватор в утренней дымке напоминает высотку у Красных ворот.
Перебираю  в  памяти  день  вчерашний.  Ещё  с  утра  договорился  я  с  нефтебазой  станции  Омутинская,  что  выполню  росписи  у  них  в  детсадике.   И  пока  машинистка  печатала  текст  договора,  я,  присев  напротив  делал  наброски  с  неё  в  свой  походный  блокнот,  чем  явно  смущал,  поскольку  было  это  ей  внове  и  таило  неведомое. 
Тут  и  услышал  я  разговор  за  приоткрытой  дверью:
-  Так  это  дело  обмыть  надо.  Ты  как,  Сань?  Попроси  Лёшку,  пусть  сгоняет  в  Заводоуковск.
-  А  ты  Лёшку  не  знаешь?  С  ним  обязательно  куда – нибудь  вляпаешься.
-  Ну,  давай  Степаныча  попросим. 
-  Степаныч…  Нефтяра  тот  ещё.  То  есть  вообще,  комплексов  никаких.
-  Да  кончай  ты,  Саня!  Нормальный  мужик  Степаныч.
-  А  мне  всё  одно.  Пусть  хохол  едет,  торгаш  хренов.
-  Да  ладно  тебе!  Мишка  Косой  собирался,  он  сегодня  выходной.
-  Косой…  Да  по  мне  вы  хоть  всей  бригадой  поезжайте.  Краснов  и  впарит  всем  по  первое  число.  Ну,  ты  чего  встал?  Идёшь  или  нет? 
« Ага,  гонцов  за  спиртным  посылают»  -  понял  я.  Тема  насущная,  особенно  в  разгар  посевной. 
«Значит,  в  Заводоуковск.  Давненько  я  там  не  был.…  А  ведь  неплохо  бы  после  всех  мытарств  по  тюменским  просторам  слегка  расслабиться.  Тем  более  что  договор  я  заключил,  так  что  и  повод  имеется»  -  при  мысли  этой  я  даже  как-то  воспарил.  Взял  отпечатанный  договор  у  машинистки,  вручил  ей  набросок  с 
автографом  и  поехал  в  Заводоуковск.
Местный  поезд  «Ишим – Тюмень»  из  четырёх  вагонов,  прозванный  «Барыгой»  тащился  долго  и  нудно,  собирая  на  полустанках  дорожных  рабочих,  грибников,  рыболовов  и  прочий  люд  неопределённого  рода  деятельности. Заводоуковск  я  не  узнал,   и  не  мудрено:  был  я  здесь  мальчишкой  лет  тридцать  тому   назад,    поправляя  своё  хилое  здоровье  в  детском  пансионате.  Зато  магазин  вычислил  сразу  по  разноголосой,  возбуждённой  толпе,  роящейся  у  входа  в  винный  отдел.  Не  мешкая,  влился  я  в  это  сообщество  страждущих,  пытаясь  найти  крайнего,  но  таковым  быть  здесь  никто  не  желал.  Все  были  в  первых  рядах,  поэтому  перепалки  и  всякие  обидные  слова   могли  стихийно  усугубиться  в  любой  момент.
- Куда  прёшь?  Осади! -  ворчал  долговязый  в  линялой  шляпе.
- А  сам-то  ты откуда  нарисовался?  Я  тебя  первый  раз  вижу.
- Мужики!  -  воззвал  зычный  голос  -  давай,  кто  покрепче  заслон  сделаем,  чтобы  никто  без  очереди  не  лез.
Крепким   я  себя  не  считал,  но  и  хилым  со  времён  детского  пансионата  тоже  не  был,  поэтому  среди  прочих  добровольцев  занял  место  в  оцеплении.  Относительный  порядок  в  очереди  был  наведён.  Теперь  каждый  из  добровольцев,  чувствуя  плечо  товарища,  стал  уверенней  в  своём  правом  деле  и  все  лихие  наскоки  со  стороны  особо  нетерпеливых  тут  же  пресекались.  Если  у  кого-то  «из  наших»  очередь  докатывалась  до  порога  в  магазин,  и  он  спешил  не  пропустить  её,  то  находился  новый  доброволец  на  вакантное  место  и  таким  образом  порядок  поддерживался.
- А  ну,  убери  шлагбаум.  -  Чья-то  рука  отстранила  мою,  и  я  натолкнулся  на  твёрдый  и  насмешливый  взгляд.  Мгновенно  в  ближайшем  окружении  всё  стихло  и  я  услышал  негромкое  -  Ты  что?  Пропусти.  Это  же  начальник  милиции.  Наверное,  вид  у  меня  был  настолько  ошарашенный,  что  начальник  ухмыльнувшись,  прошёл  мимо  и,  очередь  расступилась.
- Конечно, -  с  досадой  подумал  я,   выйдя  из  магазина  -  откуда  мне,  залётному,  знать,  что  это  начальник  местной  милиции.  Был-то  он  в  штатском.  Мог  бы  и  со  служебного  зайти,  для  него  ведь  все  двери  открыты.  Так  нет,   надо  же     лишний  раз  власть  свою  показать.
И  хотя  в  моей  сумке уже  тенькали  друг  о  друга  две  бутылки  «Столичной»  честно  заработанные,  настроение  было  никчёмное.  Cел я на поваленный, сухой тополь, закурил, оглядел  дома  и  площадь  перед  собой.  Ещё  дорогой  в  Заводоуковск  вспоминал  я  детство,  проведённое  здесь.  Поскольку  до  обратной  «Барыги»  времени  оставалось  достаточно,  то  пошел  я  узнавать  те  отдалённые  места  из  детства.
Начал  я  с  кинотеатра,  куда  нас  целой   ватагой   водили  на  сеанс.  На  всю  жизнь  врезались  в  память  фильмы  про  шпионов  и  пограничников:  «Над  Тисой»,    «Болотная  собака»  и  «Голубая  стрела».  Вышел  я  по  чувству  к  тому  месту  и  спросил  местного  старика,  где  здесь  раньше  был  деревянный  клуб.    
- Так  вот  он  -  отвечал  тот  и  показал  на  дом,  у  которого  я  и  стоял.  Старый,  покосившийся  особнячок.  На  дверях  вывеска:  «Детская  музыкальная  школа».  Бродил  я  вокруг  этого  ветхого  строения,  не  узнавал  и  только  нутром   помнил:  был  я  здесь  когда-то.  И  отправился  я  разыскивать  детский  пансионат,  помня,  что  путь  ведёт  туда  через  деревянный  мост  над  железной  дорогой.  Вышел  я  к  новому  виадуку,  дождался  очередного  старика  и  спросил  его:
- Прости,  отец,  а  был  ли  здесь  другой  мост?
- А  как  же, - деревянный  был.  Давно  сломали.  Да  вон  и  опоры  старые  торчат.
Поднялся  я  на  виадук,  местность  предо  мной  распахнулась,  и  увидел  я  почерневший  от  времени  дом  в  два  этажа.  Спустился   вниз  и,  песчаной  дорогой  меж  новых  строений  вывела  меня  память  на  заросшую  тропинку,  где  справа  тот 
самый  дом,  а  слева  покосившийся  сарайчик.                
«Погоди-ка,  -  сказал  я  себе – а  ведь  здесь  был  въезд  с  железными  воротами.  Точно,  на  этом  самом  месте»
Тут  мужичок  мне  подвернулся,  лесовичок  такой  местный
- Э,  мил  человек!  Так  то  ж  когда  было!   -  лесовичок  внимательно  оглядел  меня  -  давно  было.  
Ещё  побродил  я  по  окрестностям,  припоминая,  где  играл  я  с  мальчишками  в  «войну»,  где  переглядывался  с  той  девочкой,  где  ловил  «майских»  жуков,  где  лежал  в  траве,  слушая,  как  гудит  земля  от  идущего  поезда   и  где  потаённо  зрело  во  мне  предчувствие  светлого  будущего.
День  угасал. Пора  было  возвращаться. «Барыга»  дёрнулся  и  пошел. Скучающие  лица,  негромкие  обмолвки.  Люди  возвращались  в  свои  дома.  Я – к  себе  в  гостиницу.  Вот  за  окном  и  дом  тот  из  детства  мелькнул  и  пропал.  И  осталось  ощущение,  что  навсегда  с  тех  пор  лежу  я  там,  в  траве,  слушая  перестук  колёс  проходящего  поезда.
 
Владимир Парошин 2010г.







КУПИТЬ ЗДЕСЬ:
 
 

Владимир Парошин
в Телеграм:
 


 
Сайт визуального искусства Иероглиф 
 
  
Московский Союз Художников 
 







Copyright Paroshin.ru © 2011-2017
Персональный сайт Владимира Парошина